- Владимир Евгеньевич, принятие новой Концепции проведения выездных проверок уже внесло какие-то коррективы в работу вашей налоговой инспекции?
- Новая Концепция – это, скорее, некий итоговый документ, разъясняющий налогоплательщикам суть того подхода, которым руководствуются налоговые органы при выборе объекта выездной проверки. Судите сами: по сравнению с прошлым годом у нас количество выездных проверок уже сократилось более чем на треть. Согласитесь, это весьма существенный показатель.
- А в чем причина такого сокращения?
- Раньше выездные проверки распределялись так: половину составляли тематические проверки и половину – комплексные. Сейчас практически все выездные проверки стали комплексными, а это, как вы понимаете, требует привлечения гораздо большего числа специалистов. Кроме того, если мы идем проверять предприятие комплексно, значит, и степень нашей ответственности возрастает: прийти на предприятие еще раз мы не сможем. Раньше было проще, поскольку, проверяя, скажем, НДС, мы имели возможность хоть одним глазом посмотреть, как обстоят дела с прибылью (поскольку НДС и налог на прибыль в большинстве случаев являются взаимозависимыми). И если что-то нас насторожило, можно было потом прийти и посмотреть аспекты, связанные с налогом на прибыль.
- То есть тенденцию к сокращению тематических проверок вы считаете неоправданной?
- Я считаю, что тематические проверки нужно проводить обязательно. Иногда они более эффективны, чем комплексные. Например, предприятие стало собственником объекта недвижимости, скажем, здания. Значит, оно стало землепользователем и должно уплачивать земельный налог. Если в четвертом квартале мы придем на это предприятие с комплексной проверкой, то ясно, что еще раз в течение этого года мы уже прийти не сможем: комплексная проверка длится долго. Поэтому мы приходим с тематической проверкой по земельному налогу и в течение 3 дней проверяем его. Как правило, очень результативно. А вот в начале года проводить тематические проверки действительно не очень эффективно.
- Можно ли сказать, что у налоговых органов стало меньше формальных оснований для того, чтобы прийти на предприятие с проверкой?
- Конечно, нет. Просто отменена обязательность периодической проверки всех без исключения налогоплательщиков. Однако по-прежнему в плане будут проверки основных и крупнейших плательщиков. Обязательными остаются выездные проверки и при ликвидации предприятий. Мы по-прежнему будем приходить с проверками в те организации, в отношении деятельности которых получаем настораживающую информацию из внешних источников. Кроме того, бывают ситуации, когда, например, из Москвы нам предлагают проверить какое-то обособленное подразделение, находящееся на нашей территории.
Как вы видите, оснований для проведения выездных проверок у нас более чем достаточно. А проверять все предприятия подряд только на основании данных, подготовленных «камеральщиками», у нас действительно нет физической возможности.
- Произойдут ли какие-то структурные изменения в налоговой инспекции в связи с тем, что теперь объект для проведения выездной проверки нужно будет выбирать более тщательно?
- Да. Сейчас нам рекомендуют создавать специальные группы для проведения предпроверочного анализа деятельности предприятий. В нашей инспекции такая группа уже формируется на базе отдела выездных проверок № 2. Я считаю, что тот, кто проверки проводит, тот и должен заниматься предпроверочным анализом.
- То есть, по сути, штат сотрудников в отделе выездных проверок будет увеличен?
- Да, я добавлю туда несколько дополнительных работников. Они и будут заниматься изучением информации, поступающей извне: сообщения конкурентов, сигналами из разных федеральных структур, заявлениями работников. Плюс к этому, разумеется, работники этой специальной группы будут внимательно изучать заключения, подготовленные «камеральщиками».
- Будет ли эта группа, выбирая объект проверки, учитывать установленные Концепцией критерии?
- Наверняка. Задача специалистов, занимающихся предпроверочным анализом, - составить целостную картину того, как обстоят дела в организации, выявить те места, которые надо внимательно посмотреть в ходе проверки. Например, поступило заключение по результатам камеральной проверки декларации по НДС – надо расширить информацию, посмотреть, как у организации дела с другой отчетностью, нет ли на нее «сигналов» из внешних источников.
- Говоря иными словами, задача специалистов, занимающихся предпроверочной подготовкой, - заранее определить, где и что надо искать при проверке конкретной организации?
- У нас в базе данных есть раздел «досье налогоплательщика». Но на сегодняшний день эта база еще далеко не совершенна. Например, в досье включен такой параметр, как количество потребляемой плательщиком электроэнергии, тогда как информацию, приходящую на этого плательщика извне, попросту нет возможности разместить: данные параметры не регламентированы. Допустим, пришла информация с поста ГАИ о том, что они обнаружили подозрительные товарно-транспортные накладные, выписанные такой-то организацией. Информация важная, но, не будучи включенной в досье конкретного налогоплательщика, она либо просто уйдет в архив, либо «осядет» в каком-нибудь отделе и не будет востребована в нужный момент. В идеале вся входящая информация должна сканироваться, но, к сожалению, пока этого нет.
- А у налогоплательщика должно быть право познакомиться со своим досье?
- Нет, конечно. Это закрытая информация.
- Получается, что 11 критериев оценки риска, которые налогоплательщику рекомендуется учитывать, вовсе не защитят его от возможной проверки. Мало ли, какой на его организацию «сигнал» поступит! Так стоит ли ему тогда уповать на эти самые критерии?
- Уповать не стоит. В Концепции лишь систематизированы (в самом общем виде) данные о том, на что следует обращать внимание, чтобы не попасть в «группу риска».
Вообще новый подход к организации выездных проверок дает налогоплательщику немало плюсов. Как известно, все решения вступают в законную силу через 10 дней, в течение этого периода налогоплательщик имеет право на обжалование решения налоговой инспекции. И теперь, если он в этот срок укладывается, мы в бесспорном порядке суммы с него не взыскиваем. Раньше мы начисленную сумму взыскивали инкассо, и только если налогоплательщик обращался в суд с ходатайством о том, чтобы с него до решения суда не взыскивали данную сумму, мы свои действия по взысканию приостанавливали. Понятно, что налогоплательщик должен был сделать почти невозможное: в кратчайшие сроки умудриться подготовить ходатайство, добиться того, чтобы суд его рассмотрел и вынес соответствующее решение, привезти нам исполнительный лист. Сейчас же все решается элементарно.
Кстати, это неплохо и для нас. Объясню почему. Во-первых, это элемент досудебного урегулирования спора, во-вторых, упрощается процедура отработки недоимки.
- То есть выездные проверки «по-новому» хороши и с позиции налоговиков?
- Главный плюс, который я вижу, заключается в том, что теперь мы вправе приостановить выездную проверку, чтобы, например, направить необходимые запросы, касающиеся деятельности проверяемого налогоплательщика. Кстати, теперь группа анализа будет еще до проведения проверки направлять запросы контрагентам организации. Если ответы контрагентов подтвердят наши подозрения, то выездная проверка однозначно будет, но на нее и на встречную проверку уже не придется тратить много времени.
До недавнего времени часто бывало, что мы ставили в план то или иное предприятие, приходили туда с проверкой, а налогоплательщика по данному адресу не оказывалось. И Управление часто ставило нам в укор, что мы не отследили этот момент до выхода на проверку. Теперь же с появлением специальной аналитической группы и эти вопросы будут уточняться еще на предпроверочном этапе.
- Правда ли, что скоро зарплаты налоговиков будут напрямую зависеть от результатов выездных проверок?
- Я об этом только слышал. Однако своих работников, проводящих проверки, материально стимулирую уже давно. Ежеквартально я заслушиваю отчеты начальников отделов по каждому инспектору. Премия может быть начислена не только за факт реального взыскания с налогоплательщика доначисленных сумм, а за саму работу. Бывает, что в суде мы спор с этим налогоплательщиком проигрываем, но очевидно, что нашими сотрудниками проделана колоссальная интеллектуальная работа.
- Трудно стало спорить с налогоплательщиками?
- Да. Существует противоречивая арбитражная практика по, казалось бы, аналогичным спорам. Кроме того, у нас сейчас ресурсы меньшие, чем у налогоплательщиков, - это ни для кого не секрет. На серьезных предприятиях работают бухгалтеры и юристы высочайшего класса (среди которых много бывших сотрудников налоговых органов). Среди налоговиков тоже много отличных специалистов, но есть и слабые. Причем слабые они не потому, что не хотят работать, а в силу неопытности: у нас очень много молодых сотрудников. Ведь что значит подготовить специалиста по НДС? Нужен как минимум год только для того, чтобы молодой налоговик начал более-менее разбираться в этой сфере и принимать самостоятельные решения.
- Но зато у налоговиков тоже сейчас есть сфера, где успех почти гарантирован, - «зарплатные» беседы с налогоплательщиками.
- Да, это правда. Комиссии собираются достаточно часто, иногда по 2 раза в неделю. Причем схема проведения бесед уже настолько отработана, что мы приглашаем иногда сразу по 30-40 юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Правда, из этого числа на комиссию реально приходит процентов 30-50. А тем, кто уведомлен, но на беседу не приходит, мы выписываем административный штраф. Как правило, это касается тех налогоплательщиков, у кого юридический и фактический адреса не совпадают. Это настоящий бич: только за прошлую неделю мы получили возврат уведомлений (поскольку направляем заказные письма) на 4 500 рублей, а это, между прочим, деньги налогоплательщиков.
- Кто входит в состав комиссии?
- Состав комиссии очень серьезный. У нас всегда присутствует районный прокурор, представитель от Пенсионного фонда, от инспекции по труду, а также от администрации района. И эффект, конечно, есть. Например, за очень короткий промежуток времени мы заслушали 32 предприятия, а налоговая база по ЕСН увеличилась на миллион рублей! Могу сказать, что на сегодняшний день осталось очень мало предприятий, где зарплата выплачивается ниже регионального прожиточного минимума.
- Однако сейчас налоговые инспекции настойчиво требуют от предприятий выплачивать заработную плату не ниже среднеотраслевых показателей. Согласно Концепции, этот критерий является одним из оснований для назначения выездной проверки.
- Здесь, конечно, не все так однозначно. Часто мы сталкиваемся с такой проблемой: когда предприятие регистрируется, оно может указать сколько угодно кодов видов экономической деятельности, хоть все, что есть в Классификаторе (ОКВЭД). И пока с налогоплательщиком не побеседуешь, невозможно понять, что он реально собой представляет. Недавно я встречался с предприятием, у которого в качестве основного вида деятельности значится «строительство». Однако оказалось, что предприятие имеет некое отношение к строительному холдингу, но практически в его штате есть только уборщица и охранники. Понятно, что уборщице никто не будет платить зарплату в соответствии с тем, сколько платят в строительстве, а охранник работает сутки через трое, и у него тоже не может быть заработной платы отраслевого уровня. Ну, и что в этой ситуации делать? Мы же не вправе предложить такой организации исключить код «строительство». В таких случаях мы принимаем позицию налогоплательщика.
- Кстати, где можно взять данные по среднеотраслевым показателям?
- Такую информацию готовит Областной отдел статистики. Сначала он передает данные в УФНС, налоговое Управление доводит ее до сведения инспекций. А мы, в свою очередь, информируем налогоплательщиков. У нас в инспекции данная информация размещена на стенде.
А вообще я бы сформулировал цели, которые преследует налоговая служба, по-другому: мы добиваемся того, чтобы работодатели объективно показывали заработную плату сотрудников. И ни к чему ее специально «привязывать» не надо, потому что дело часто доходит до абсурда: приходит работодатель и говорит: «Скажите, какие нужно показывать зарплаты, чтобы не было претензий с вашей стороны?». Сколько платите реально – столько и показывайте.
- И каковы результаты «зарплатных» бесед?
- Подавляющее большинство – 95 процентов – налогоплательщиков соглашаются с нашими доводами.
- Серьезные, стало быть, доводы. Выездными проверками грозите?
- Отнюдь. Расскажу о своем собственном опыте проведения таких бесед (первые комиссии я возглавлял сам). Приходит главный бухгалтер организации, который, судя по отчетам, трудится не покладая рук за 4 000 – 5 000 рублей. Я ему предлагаю заработную плату в 2 раза больше и спрашиваю: «Пойдете?». Желающих что-то не находится. И в конце беседы я просто говорю: «Мы оставляем за собой право проверять ваши доходы и расходы, а также доходы и расходы вашего руководителя». И все.
- Каким образом это можно проверить?
- Это другой разговор. Понятно, что физически сделать это почти невозможно. Я считаю, что напрасно в свое время налоговую службу лишили возможности аккумулировать у себя информацию по крупным сделкам, проводимым физлицами. Это был бы очень мощный фактор воздействия. Кстати, сейчас эта тема активно обсуждается, и, возможно, к старой схеме еще вернутся.
- Есть ли категории организаций, которым вызов на беседу точно не грозит?
- У нас была рекомендация не трогать пока бюджетные, некоммерческие организации, организации с сезонным характером работы. Однако, во-первых, это всего лишь рекомендация, а во-вторых, в каждом случае надо смотреть, о какой конкретно организации идет речь. У нас, например, все речники формально являются сезонниками. Так что же, и их не трогать? Кроме того, я считаю, что в ближайшее время нужно вызывать на беседу общественные организации инвалидов, поскольку мы получаем очень много жалоб от работников.
Хотя, конечно, у нас есть список из организаций, которых Управление рекомендовало пригласить на беседу в первую очередь. И список, прямо скажем, немаленький – 1152 организации.
- Если пришла жалоба от работника, вы автоматически берете на заметку провинившегося работодателя?
- Нет. Мы серьезно относимся к жалобам работников, которые непосредственно касаются применения работодателем зарплатных схем. Если же какая-то бабушка сообщает, что ее сосед чем-то торгует, то такие жалобы мы оставляем без внимания: обычного «физика» подвести под занятие предпринимательской деятельностью очень трудно. Кроме того, мы спокойно относимся к тому, что работодатель, придя к нам на беседу, говорит, например, о том, что он находится с таким-то работником в состоянии конфликта и их спор рассматривается в суде. Тогда, конечно, мы предпочитаем дождаться судебного решения.
- Какие аргументы приводят в свою защиту работодатели?
- Например, они говорят о том, что работники являются совместителями. Или что в компании тяжелое финансовое положение, но это для нас не аргумент: цель работы любой организации – получение прибыли, и если ее нет, какой смысл работать? Еще часто работодатели говорят о том, что у них работают жители сельских местностей, которых действующий размер заработной платы вполне устраивает.
- Но разве, на ваш взгляд, этот критерий не объективен? Одно дело – заработная плата в Самаре, другое дело – где-нибудь в Хворостянке.
- Конечно, объективен. Мой коллега, руководитель инспекции одного из сельских районов Самарской области, как-то сказал, что за зарплату, соотносимую с прожиточными минимумом в Самаре, работники сельских предприятий были бы безмерно благодарны своему местному работодателю.
- Правда ли, что, окрыленные успехом в плане проведения «зарплатных» бесед, налоговики столь же рьяно начнут «трясти» убыточные предприятия?
- Правда. Более того, комиссии, которые проводят соответствующие беседы с убыточными предприятиями и теми, у кого большие вычеты по НДС, у нас в инспекции работают уже давно. Они были созданы более полугода назад. В течение этого периода мы уже вызвали на беседу порядка 50 предприятий. И результаты проведенных бесед есть: убыточных предприятий уже стало меньше.
- Кто однозначно попадает в группу риска?
- Список убыточных предприятий огромен. Понятно, что если убыток составляет 10 рублей, то вероятность беседы минимальна. Естественно, мы рассматриваем наиболее крупные суммы убытка. А также приглашаем те предприятия, которые показывают убыток в течение двух и более налоговых периодов.
- В последнем случае организация будет вызвана на беседу уже вне зависимости от конкретной суммы убытка?
- Совершенно верно. Целью работы любой организации является получение прибыли. И если в течение столь долгого времени прибыли нет, то у нас есть все основания поинтересоваться у руководства этих организаций причинами такого положения дел и тем, как они представляют себе дальнейшие перспективы.
- Как вы вызываете налогоплательщиков на беседу?
- Письмами или телефонограммами (что, на мой взгляд, более эффективно). На встрече с представителями организации обычно присутствуют сразу несколько сотрудников налоговой инспекции – один из моих заместителей, начальник отдела, а также специалист, который ведет прибыль данного налогоплательщика и в курсе нюансов его отчетов на протяжении нескольких налоговых периодов.
- Налогоплательщик, вызванный на беседу, должен иметь при себе какие-то оправдательные документы?
- Нет. Никаких первичных документов мы во время беседы не рассматриваем. Как правило, мы выслушиваем аргументы налогоплательщика и после беседы с ним даем своим сотрудникам дополнительные указания перепроверить то, о чем рассказал налогоплательщик, а также решаем, что еще можно посмотреть в его отношении.
- И что же, большинство налогоплательщиков уходит, пообещав срочно внести коррективы в план своей хозяйственной деятельности?
- Результаты бывают разные. Часть пришедших на беседу с ходу обещают, что убытков больше не будет. При этом мы налогоплательщику ничем не угрожаем, одного факта вызова на комиссию зачастую бывает достаточно. Мы ему просто говорим, что если он будет продолжать показывать убыток в следующем налоговом периоде, то попадает в группу риска.
А для себя по итогам беседы составляем протокол, где фиксируем достигнутый результат: «убедили», «назначить дополнительный анализ» и т.д.
- Беседа с убыточными предприятиями – первый этап. Далее последует выездная проверка?
- Я недавно дал группе анализа составить перечень тех налогоплательщиков, которые в 2006 году какие-то обороты показывали, а реально денег в бюджет не перечисляли. Понятно, что это, прежде всего те, кто работает на общей системе налогообложения, у кого большие вычеты по НДС, у кого убыток. Как только такой перечень составят, начнем действовать. Но для начала, конечно, побеседуем.
- Будут ли внесены какие-то коррективы в отношении выездных проверок организаций, применяющих специальные налоговые режимы?
- Нет. Что касается «вмененки», то система их проверки уже полностью отработана. Мы ходим и проверяем применение кассовой техники. Слава богу, что обязательность применения ККТ для «вмененщиков» законодатели оставили в силе.
- Что касается новой Концепции проведения выездных проверок, то ее положения вызывают много вопросов. И критерии риска прописаны в Концепции слишком декларативно.
- Согласен. Кстати, готовясь к встрече с вами, я проанализировал вот какой момент. У нас в законодательстве есть понятие «повторная проверка». Одновременно действует следующая норма: когда налогоплательщик подает уточненную декларацию с «минусом», то мы вправе прийти к нему еще раз, и повторной проверкой это считаться не будет. Фактически сколько раз уточненная декларация будет подаваться, столько раз мы можем приходить. Формально получается, что налогоплательщикам невыгодно подавать уточненные декларации. Я поинтересовался у специалистов, сократилось ли в связи с этим количество уточненных деклараций. Нет, их количество выросло – и по прибыли, и по НДС. Я, честно говоря, данную норму не совсем понимаю. Ведь в рамках камеральной проверки уточненной декларации мы можем затребовать почти полный перечень документов. Так какой смысл приходить на предприятие? Кстати, у нас еще не было случая, когда данным нам правом прийти на предприятие после подачи уточненной декларации мы воспользовались бы.
- Не так давно ФНС РФ утвердила и новый Единый стандарт обслуживания налогоплательщиков. Что-то изменилось принципиально?
- Нет, в этом документе просто более четко систематизирован перечень функций, выполняемых налоговыми органами. А вообще Единый стандарт однозначно «работает» в пользу налогоплательщиков. Главное изменение: сроки, в течение которых мы должны обработать и выдать налогоплательщикам ту или иную информацию, стали более сжатыми.
- Что делать налогоплательщику, если он сталкивается с тем, что не соблюдаются установленные Единым стандартом сроки? Обращаться к руководителю инспекции? Или сразу в УФНС?
- Ко мне приходят жаловаться только в самом крайнем случае. Я считаю, что все вопросы должны быть урегулированы максимум на уровне начальника конкретного отдела. И вполне возможно, что в отношении сотрудника инспекции, который не выполнил требований Регламента, необоснованно затянув сроки или предоставив неправильную информацию налогоплательщику, будет проведено служебное расследование. У нас такие случаи были, и мы привлекали своих сотрудников к ответственности в виде замечаний и выговоров. Однажды мы наказали сотрудника, который вместо того, чтобы проинформировать налогоплательщика, долго гонял его по кабинетам.
Всю необходимую информацию налогоплательщик должен получить в операционном зале. К сожалению, у самарских налоговых инспекций пока нет своих сайтов. Поэтому нашим налогоплательщикам приходится руководствоваться только информационными стендами, которых слишком много, а шрифт в объявлениях, как правило, мелкий. И я знаю, как неудобно выискивать на стенде необходимые сведения, поэтому я обязываю своих сотрудников знать, как свои пять пальцев, где конкретно находится та или иная информация. И они должны по первому требованию налогоплательщика не просто объяснить, где что найти, а встать и подвести его к конкретному стенду.
- Кстати, вам самому нравится система операционных залов?
- Да, очень нравится. Когда мы делали здесь реконструкцию, я много ездил по банкам, был в Регпалате, смотрел, как это сделано у них и что можно перенять. Правда, когда было открытие, руководитель УФНС А.С. Бахмуров сказал, что неплохо было бы предусмотреть возможность посещения налоговой инспекции инвалидами. Сейчас мы стараемся это сделать, насколько возможно. Но в целом я считаю, что стремиться надо не к обеспечению налоговых инспекций залами ожидания, а к сокращению времени пребывания налогоплательщика в налоговой инспекции.
- И если вашему налогоплательщику все-таки приходится ждать больше установленных Регламентом 30 минут, это повод пожаловаться?
- У нас такого не бывает. Если у окна скапливается 7-8 человек, открываются свободные окна, и на обслуживание садятся все, включая руководителей отделов. Я периодически спускаюсь в операционный зал и слежу за этим.
Кстати, даже в нарушение Регламента мы отказались от практики, когда инспектор, принявший декларацию, обязан сразу ее зарегистрировать. Мы действуем по-другому: до обеда одно окно только принимает декларации, а второе (закрытое) только регистрирует, после обеда - наоборот. Если очередь большая, то мы вообще оставляем регистрацию деклараций на потом и занимаемся исключительно их приемом.
- А вы не считаете, что закрепление за инспектором слишком узких обязанностей затрудняет общение? По мнению некоторых бухгалтеров, старая система, когда налоговый инспектор «вел» все предприятие в целом, была более эффективной. И попасть на прием к нужному специалисту стало трудно.
- Не должно быть привыкания между инспектором и налогоплательщиком, это порочная практика. При необходимости наш налогоплательщик может легко попасть на прием к любому специалисту инспекции, для этого даже не надо записываться. По предварительной записи налогоплательщики приходят только ко мне. Напомню, что приемный день у меня – четверг, после обеда. Такая запись на самом деле важна, потому что прежде чем встретиться с налогоплательщиком, я обязательно заглядываю в его досье, смотрю, с представителем какой именно организации мне предстоит общаться.
Кстати, пользуясь возможностью лично пообщаться с конкретным руководителем организации, я, как правило, рекомендую ему перейти на сдачу отчетности по каналам связи.
- Многие бухгалтеры говорят, что это дорого и руководство им денег на это не дает.
- Неправда, это совсем не дорого. В Ставропольском крае, к примеру, уже 70 процентов организаций отчитываются через ЭОКС, а у нас в инспекции – только 9 процентов, и это, увы, средний показатель по городу. На мой взгляд, дело здесь не в дороговизне, а в том, что бухгалтерам не хочется расставаться с «законной» возможностью отсутствовать на работе под видом посещения налоговой инспекции. Директор одного самарского предприятия рассказал мне, что его бухгалтер, оказывается, по 3 дня проводит в налоговой инспекции, сдавая каждый отчет!
Ведь сейчас по каналам связи можно не только отправлять отчетность, но и проводить сверку. Кроме того, мы рассылаем налогоплательщикам и оперативные сообщения, и информацию по бесплатным семинарам. А учитывая, что в нашу инспекцию ездят с отчетами бухгалтеры из не такого уж близкого Куйбышевского района, сколько сил и времени они могут сэкономить, перейдя на дистанционное общение с нами! Так в чем здесь минусы? Я их не вижу.